"Как светел в зимний день Тверской бульвар... Я вслушиваюсь в отзвуки былого. Прохожими заполнен тротуар У храма Иоанна Богослова. Я слышу скрип ботфортов, шорох шуб И речи старомодной обороты: Их вспоминает многолетний дуб, И помнят их Никитские ворота. Как светел в зимний день Тверской бульвар... И как искрятся Сытинский, Столовый... Морозно. Над Москвой клубится пар. Звонят у Иоанна Богослова". (Е.Столетова) "Часов в одиннадцать вечера Киреев дошел до крайнего к дороге костра. Ему дали лепешку, налили вина, укутали в одеяло. Он пытался расспрашивать, но возле костра не было местных. - Утром, - сказал парень лет двадцати. - Если твои здесь, ты их найдешь. Надеюсь, что они живы. Тут несколько домов не развалились, выстояли. Может твои жили в одном из них. Но искать сейчас не надо. Как ты будешь искать? Их в домах нет, все боятся находиться в домах. А может твои не боятся. Может они спят? Зачем будить? Оставайся". (А. Новолоцкий. Не привык свою кровать...) "Они сидели у бирюзового сияющего кратера. Она - расположившись так, чтобы всегда видеть его пологие края и падающее на поверхность солнце, он - рядом, прямо на земле, поджав одну ногу и нацепив на нос солнечные очки. Фотоаппарат отказал - не хватало энергии. Она слишком долго мерзла под толщей песка, чтобы солнцу удалось ее отогреть". (М. Руднева. Становится темно и батарея садится)